История запорожских казаков. Военные походы запоро - Страница 129

129

Во все то время, когда Гордиенко, выйдя из Сечи, находился в Малороссии, за действиями запорожцев зорко следил киевский губернатор князь Дмитрий Голицын, которому поручено было наблюдать за спокойствием Малороссии во время прихода в нее шведского короля. Правой рукой Голицына в этом случае был Чигиринский полковник Игнат Галаган, доставлявший ему всякие вести о запорожцах. В конце месяца марта князь Голицын, после донесения ему Галагана, сообщил гетману Ивану Скоропадскому, что запорожцы стоят по крайним от Днепра городам, Переволочне и Келеберде, что они прельщают на левой стороне Днепра народ; что «по их прелестям» к ним переходят многие из местных казаков и что они внушают народу бить старшин и идти на соединение с низовым войском, от этого собралось много своевольных людей, которые ходят купами и разоряют пасеки в разных местах. Не довольствуясь левой стороной, запорожцы в числе 400 человек переправились на правую сторону Днепра и стали разглашать, будто шведский король со своим войском также хочет перебраться через реку и поднять против царя народ правой стороны Днепра. От реки Днепра запорожцы спустились даже к реке Бугу, где собралось более 3000 человек запорожских гультяев; своевольцы стали грабить людей, разорять жилья и намеревались идти для истребления городов У майского полка, а в Брацлавском полку они уже взяли и разорили город Чичельник.

Но Голицын, по-видимому, был бессилен, чтобы успокоить вверенную ему область, и на все эти донесения, а также на жалобу полковника Григораша нашел возможным отдать только одно приказание Григорашу послать людей и на месте укротить своевольных гультяев.

В противность киевскому губернатору гетман Мазепа брал все меры к тому, чтобы посеять в краю смуту и так или иначе закрепить за собой запорожцев и малороссиян, для чего даже пустил между ними слух о том, будто бы русскому царю изменили граф Шереметев и князь Меншиков, которые не замедлят прибыть в козацкое войско.

Тогда для отвращения запорожцев «от Мазепиной прелести» велено было разбросать по городам Соколке, Кишенке, Келеберде, Беликам и Санджарову разные письма из русского стана, и из тех писем низовое войско узнало, что слух об измене царю Шереметева и Меншикова был пущен самим Мазепой; чрез это многие из запорожцев стали покидать обманщика и уходить от него прочь.

Апреля 4-го числа в город Дубны явился кобеляцкий казак Герасим Лукьянов, развозивший подметные письма в Соколке, Кишенке и Келеберде с целью отвращения запорожцев от Мазепы и склонения их к русскому царю. Он в своем сообщении показал: всех запорожцев при кошевом атамане в ту пору состояло 4000 человек, из коих только одна половина была вооружена ружьями, а другая ружей не имела; жалованья ни те ни другие не получали от шведского короля и питались харчами, добываемыми силой у городовых жителей; особо в местечке Будищах запорожцев было до 2000 человек; они собирались принести присягу шведскому королю и с ними был сам кошевой атаман; тем не менее казаки были недовольны на кошевого за то, что он ввел их в явную погибель и что чрез него они очутились в безвыходном положении, потому что в Сечь им вернуться было нельзя через московские войска, стоявшие по обе стороны Днепра, а от шведского короля они не получали никакой платы. Многие из запорожцев не хотели идти за кошевым еще и потому, что не желали служить гетману Мазепе и воевать против русского царя. Но коварный кошевой, чтобы поднять запорожское войско против москалей, прибегал к такой уловке и говорил казакам, что «Мазепа идет воевать не царя, а только, за безчинность, москвитян». К тому же и в среде жителей малороссийских городов они далеко не везде находили сочувствие себе. Так, кобеляцкий сотник Ерофей Иванов высказывал открытое желание перейти со своей сотней к миргородскому полковнику Апостолу и верно служить царю, и если не сделал этого, то единственно потому, что ему воспрепятствовали в том «запорожские гультяи и простаки». И не один кобеляцкий сотник верно исполнил свой долг: наказной сотник Роман Родуст также был верным царю слугой и доносил полковнику Апостолу, что он вовсе не сторонник запорожцев и что их власть он сносит единственно потому, что они, как и их кошевой, уходя из Келеберды, запретили жителям ее сноситься с Миргородом и приказали избегать миргородского полковника, – и при всем том келебердинский сотник надеется на помощь Бога и просит у полковника панской милости к себе и ласкового призрения.

Как бы то ни было, но когда факт совершился, и запорожцы пошли за Мазепой и шведским королем, то царь Петр Алексеевич марта 13-го числа вновь послал князю Меншикову приказ стараться об удержании за русскими орельских городков, в особенности Новобогородицкой крепости, где было много артиллерии и амуниции, но мало русских сил. Ввиду серьезного положения дел князю Меншикову, который должен был по письму царя от 4 марта приехать наскоро в город Воронеж, теперь повелевалось отложить пока поездку и продлить свое пребывание в Малороссии. «Ежели вы не в пути, – писал царь, – то лучше б еще немного там для запорожского дела задержались, а сие дело, сам ты знаешь, что не из последних; я уже писал до господина фельдмаршала, чтоб он подался к Переволочне для сего дела; при том же советую и вам, буде невозможно всеми (войсками), то хотя бы частью позаде Полтавы протянуться для сего дела». Марта 31-го дня послан был от царя указ и гетману Скоропадскому: ему велено было отнюдь не пропускать, как сухопутьем, так и водой, ни в Сечь, ни в стан кошевого Гордиенка и гетмана Мазепы украинских торговых людей с хлебными запасами и разными товарами.

129