История запорожских казаков. Военные походы запоро - Страница 131

131

Уже давно послано было царское приказание князю Меншикову о том, чтобы переменить старшину в Сечи; неоднократно писано было о том и князю Григорию Федоровичу Долгорукому. Последний, в свою очередь, писал о том же миргородскому полковнику Апостолу. Но полковник Даниил Апостол только после выхода кошевого Гордиенка в Переволочну отправил в Сечь несколько человек казаков своего полка, бывших запорожских войсковых старшин, с немалым количеством денег и с письмами, и дал им наказ так или иначе свергнуть кошевого атамана и судью войскового «и во всех противностях учинить диверсию». Посланные должны были публично, на войсковой раде объявить всему запорожскому войску, что кошевой и войсковой судья перешли на сторону Мазепы не потому, чтобы находили такое дело правым и законным, а потому, что были подкуплены изменником.

Когда запорожские «кошевые» или «апостольцы» явились в Сечь, то там по обыкновению собрана была войсковая рада. На той раде, как и раньше того, немедленно образовались две партии – партия казаков старых, стоявшая за русского царя, и партия казаков молодых, стоявшая против русского царя. Последняя под конец взяла верх над первой, и тогда решено было привезенное посланцами Апостола письмо отправить войсковым есаулом к кошевому Гордиенку, а самих посланцев задержать в Сечи. И в течение всего того времени, пока войсковой есаул успел доскакать до Гордиенка и повернуться обратно, запорожцы держали «апостольцев» прикованными к пушкам за шеи и ежеминутно грозили им смертной казнью. Но «апостольцы», имея свободными руки, отбили друг друга от пушек и тем спаслись от бедствия, убежав из Сечи. Тогда, после бегства апостольцев, в Сечи вновь произошла войсковая рада. На этот раз партия старых казаков взяла верх над партией молодых, и в заключение было решено стоять за русского государя, а к кошевому Гордиенку отправить о том письмо с нарочными, 17 человек, посланцами. В письме запорожцы сваливали всю вину за все свои действия на Гордиенка и отказывались повиноваться ему как кошевому: «Как ты делал, так и отвечай; ты без нас вымышлял, а мы, верные слуги царского величества, выбрали себе вместо тебя другого кошевого». И точно, сечевые запорожцы лишили заочно Константина Гордиенка звания кошевого атамана и на его место выбрали Петра Сорочинского. Новый кошевой отправил письмо запорожцам, бывшим в Переволочне и в других местах, с советом всем товарищам не приставать к Гордиенку и дожидаться известий из Сечи.

Князь Меншиков, находившийся в то время в городе Харькове, получил известие о том в письме от 5 апреля и уведомил о происшедшем в Сечи государя.

Сам царь находился в то время в Воронеже; он все еще не терял надежды удержать за собой по крайней мере запорожцев, оставшихся в Сечи, для чего приказал написать для них новый увещательный лист и отправить его в Кош.

Такой лист написан был апреля 7-го дня. В нем говорилось, что царское величество получил известие в городе Воронеже об измене кошевого атамана Костки, но надеется, что такое дело произошло от некоторых бездельников помимо воли искренне преданных русскому престолу запорожцев. Поэтому царское величество приказывает верным запорожцам, согласись вместе, выбрать другого «добраго» кошевого атамана, учинить присягу на верность русскому престолу и прислать в город Воронеж некоторых полковников или знатнейших старшин; туда же доставить всех противников и изменников «во свидетельство верности» царскому величеству; за такую «нерушимую верность» царское величество обещает наградить войско своей «высокою милостию». По избрании же нового кошевого атамана товариство должно своими универсалами объявить о нем всему войску, дабы по тому объявлению верные, находящиеся при Костке казаки могли возвратиться назад; чрез то, во-первых, прекратится пролитие невинной христианской крови, уже пролитой в Царичанке и в других местах, где вследствие измены некоторых своевольников много погибло невинных людей; во-вторых, сохранится в целости отчизна (Малороссия) и будет предотвращена собственная гибель казаков, которая, несомненно, может последовать после заключения мира русских со шведами, уже ищущими и желающими такого мира.

Как бы в ответ на такое письмо царь получил апреля 11-го числа от русского резидента в Константинополе Петра Толстого такую весть: «Четвертого числа получил я ведомость о злых замыслах казаков запорожских: прислали к крымскому хану просить, чтоб их принял под свой протекцион, о чем хан известил Порту; от себя доношу, что нималого о том не извольте иметь сомнения; сколько мне Бог помогает, тружусь усердно и уповаю на Бога, что Порта к соблазнам таких плутов не склонится».

Но Порта, сказать правильнее, не знала, как ей и поступать с запорожцами: крымский хан был за запорожцев и доносил султану, что они просятся в его протекцию; силистрийский правитель Юсуп-паша, задаренный русскими, доносил падишаху, что запорожцы поддались шведскому королю; а русский резидент представлял султану, что запорожцы находятся в подданстве русского царя и только немногие из них пошли за гетманом Мазепой и за шведским королем.

В действительности запорожцы все еще колебались и не знали, на какую сторону им склониться. Если бы войско не было смущено Мазепой, если бы оно не было увлечено Гордиенком, то все дело окончилось бы тем же, чем оканчивались в Запорожье подобные затеи и раньше: запорожцы, главным образом молодята, пошумели бы на раде, покричали бы на площади, даже, может быть, и передрались бы между собой, но все-таки в конце концов не решились бы поднять оружие против русского государя.

131