История запорожских казаков. Военные походы запоро - Страница 103

103

Совершение всех злодеяний со стороны запорожских казаков гетман Мазепа приписывал влиянию на них кошевого атамана Гордиенка, которому искренне желал скорой погибели и о котором писал в Сечи одному из своих тайных агентов о том, «дабы его, проклятого пса, не стало». И старания гетмана увенчались успехом если не вполне, то наполовину: Константин Гордиенко хотя и не погиб от пули, но зато лишен был кошевья за то, что знался, по уверению самого же гетмана, с ворами и разбойниками и делил с ними добычу. Место Гордиенка занял Герасим Крыса.

Первые действия кошевого атамана Герасима Крысы сильно порадовали было гетмана Мазепу; собравшись с силами, новый кошевой атаман истребил ватагу Москаля, Ропухи и трех товарищей их и уже готовился водворить в Запорожье спокойствие и порядок, как между казаками вспыхнул настоящий бунт: они разбили несколько новых селитренных заводов на реке Самаре, в том числе и завод самого гетмана, и похвалялись разорить Новобогородицкую крепость и другие московские городки, построенные в Запорожье. Кошевой Крыса никак не мог справиться с бунтовавшей чернью, между которой более всего выказывали беспокойство праздные гультяи, со всех сторон прибывавшие в Сечь.

Гетман Мазепа, узнав о том, отдал приказ Полтавскому и Серденяцкому полкам быть в готовности идти на усмирение своевольников и ждал только приказания на этот счет из Москвы от ближнего боярина Федора Алексеевича Головина, ведавшего в то время Малороссийским приказом.

Но в это же время к Головину пришла жалоба и от самих запорожцев из-под города Ладоги. В Ладоге стоял запорожский полковник Матвей Темник с товарищами, принимавший участие в войне русских против шведов. Сентября 11-го дня он послал письмо через полкового есаула и пехотного сотника боярину Головину с жалобой на то, что, состоя уже третий год на государевой службе, он никогда не нес такой нужды, как несет теперь со своими товарищами. Сперва казаки служили под Печерами и Быховом; там они получали по рублю на рядового и несколько больше того на старшину и борошна по одному кулю в месяц на четырех казаков; кроме того, имели сухари, крупу, сукно, свинец и порох. Ничего того в настоящее время кроме одного куля муки на 6 человек да одного четверика круп на 4 человека в месяц они не получают. От этого, питаясь из «своего хребта» и не получая в течение нескольких месяцев ни единой копейки, казаки пораспродавали всю свою движимость, сделались и голы и босы, оттого и просили ближнего государева боярина доставить им средства для их существования. А что до того, что казаки слишком замедлили своим переходом от Новгорода к Ладоге, вопреки приказу самого Головина, требовавшего от них, чтобы они как можно скорее поспешили своим приходом в город Ладогу, то в том виновны были не казаки, а сам губернатор новгородский: он дал им такое ничтожное судно, в котором не только идти, а даже повернуться нельзя было, чтобы «не запропастить» все войска.

В таком же затруднительном положении находились и те из запорожского товариства, которые исполняли земляные работы при устье реки Невы. Они сперва действовали на войне против шведов, но потом поставлены были на земляные работы и посылали горькие жалобы в Сечь на то, что им не дают ни круп, ни сухарей, а заставляют жить на одном хлебе, да и того дают половину против положенного.

Вернувшись потом в Сечь, эти казаки страшно ополчились против русских властей и стали поднимать всех товарищей на ненавистных им москалей. Из Сечи недовольство на русское правительство скоро перешло и в Малороссию, частью через торговых людей, приходивших в Запорожье и потом возвращавшихся в города; частью через самих же запорожцев, которые по древнему обычаю ежегодно оставляли Сечь, выезжали на Украину и пребывали там у своих родных или знакомых в течение всего Великого поста до праздника Пасхи. Из малороссийских полков наибольшим беспокойством отличался Полтавский полк, пограничный между Запорожьем и Малороссией: казаки этого полка, покидая города, приходили в Сечь и разжигали ненавистью запорожцев против гетманских порядков в Малороссии. Тогда запорожцы вновь стали кричать, что пора идти на Украину, бить там панов и арендарей.

Несмотря на жалобу гетмана на запорожцев, несмотря на сильное недовольство, выказываемое запорожцами на русское правительство, несмотря на брожение массы в Малороссии, в Москве при всем этом находили нужным действовать на запорожцев не угрозами, а милостью и снисхождением. Так, ноября 27-го дня посланы были из Москвы на имя кошевого атамана Герасима Крысы две царские грамоты, из коих в одной извещалось о скорой отправке в Сечь обыкновенного годового войску запорожскому жалованья; а в другой объявлялось о принятии запорожцев в государеву милость, о подтверждении всех козацких вольностей и об отдаче им самарских грунтов, а также о запрещении воеводе Каменного Затона чинить запорожцам обиды.

Вот эта интересная царская грамота.

«Божию милостию от пресветлейшего и державнейшего великого государя царя нашего царского величества подданному низового войска запорожского кошевому атаману Герасиму Крысе и всему при тебе будучему посполству наше царского величества милостивое слово. Известно нам, великому государю, нашему царскому величеству, по доношению подданного нашего войска запорожского обеих сторон Днепра гетмана и ковалера Ивана Степановича Мазепы, что вы, кошевой атаман и все посполство, пребываете по древним своим обыкновениям нам, великому государю, в верности, и чтоб мы, великий государь, наше царское величество, пожаловали вас, дабы вольности ваши и грунта, обретающиеся ничем были не нарушены и дабы подтвердить то нашею царского величества грамотою. Да вы ж, кошевой атаман и все будучее при тебе посполство, били челом нам, великому государю, нашему царскому величеству, дабы вам от воеводы, в Каменном Затоне обретающемся, и от ратных наших людей, тамо будучих, обид и разорения и убивства не иметь и чтоб грунты ваши, прежде от нас великих государей вам пожалованные, охранены были при прежних волностях. И мы, великий государь, наше царское величество, по прошению его подданного нашего гетмана и ковалера, призирая на ваши службы и милосердствуя о вас, войске запорожском, пожаловали вас, все войско низовое запорожское, повелели все те ваши волности хранити цело и ненарушимо и владеть вам, как изстари от предков наших, великих государей, пожаловано войско запорожское о самарских грунтах, и учинить то определение нашим великого государя указом впредь будущею комисиею меж вами и городовыми, которая по нашему, великого государя указу учинена будет; а в Каменном Затоне к воеводе наш царского величества указ послан с жестоким подкреплением и под смертною казнию, дабы он и будучие там ратные люди, имели с вами приветство и задоров бы никаких отнюдь не чинили и в волности ваши ни в какие не вступались, а буде по розыску явятца его воеводы, учиненные вам обиды и неправды, и за то учинено будет ему жестокое наказание, а вам бы кошевому атаману и всему посполству, по верности своей никаких с ними зацепок тем ратным людям не чинить же и служить нам, великому государю, нашему царскому величеству верно и постоянно и в показании тоя верные своея службы о приключившихся между собою ссорех, который последуют под сею нашею великого государя грамотою учиненных обид, как в Каменном Затоне служилым нашим великого государя людем, тако и протчим учинили розыск и доволство и своеволных наказали, чтоб впредь никаких вредителств не чинили и служили нам, великому государю, верно и постоянно».

103