История запорожских казаков. Военные походы запоро - Страница 144

144

«Каролюс, милостию божиего, король шведский, готский, вандальский и пр., благородному и почтенному атаману кошевому и всему кавалерству войска запорожского низового милость наша королевская. Нижайшее ваше писаше в пакетах, посланное братьями вашими Лукьяном и Кондратом, дошло до нас августа месяца, двенадцатого дня (1709 года); из этого писания мы узнали, что вы господа, до сего времени не получали от нас никакой вести и потому просите уведомить вас письмом нашим как о здоровье нашем, так и о намерении начатой теперь войны с москалями и о прочем. Нам особенно понравилось то, что вы не только о нашей персоне королевской сердечно скорбите, но и оказываете себя охочими к скорейшему отмщению над нашим и вашим неприятелем, москалем, чрез что не хочем пред вами, господа, утаить, что рана наша, милостию божиего, совсем исцелена и теперь мы все пришли к заключению крепко стать в баталию с наибольшею нашею армией против москаля, и дело наше может скоро окончиться, потому что как вы, так и мы к этому вполне готовы, и вельможам нашим мы приказали быть готовым, опасаться чего-нибудь нет никакого основания, потому что найвышний Бог благословил нас праведным оружием, и мы сотрем выи (шеи) наших неприятелей; тогда наша кавалерия от прошлого несчастного боя несомненно будет исцелена, тогда мы утешены будем; только бы вы, высокородные господа, из-под нашей протекции не отступали. Вам, высокородные господа, находящимся под нашим знаменем, нужно побуждать и других, обещая им неотменную надежду. Дано в лагере под Бендером, мая 10, 1710 рока, Каролюс».

Заключив клятвой означенные статьи, Филипп Орлик и Константин Гордиенко решили привлечь к себе и крымских татар, чтобы вместе с ними идти против Москвы, вырвать из рук ее Малороссию и сделать последнюю независимой. Но для того нужны были денежные средства. Сам король, не имея таких средств, надеялся получить их из Константинополя. Обещанные королю турецким султаном деньги пришли только осенью 1710 года. Получив субсидию, король призвал запорожцев в Бендеры для раздачи им присланных денег, и тогда решено было вступить в формальный договор с крымским ханом для похода на Украину с целью отобрания от московской державы Малороссии. Договор этот состоялся на следующих условиях:

1. Хан будет только союзником запорожцев и отнюдь не властителем казаков и не обладателем их земель.

2. Хан будет стараться об освобождении Малороссии от Москвы и отнюдь не будет разорять православных церквей и брать на Украине христиан в плен.

3. Хан будет способствовать отделению Слободской Украины от Москвы и присоединению ее к Гетманщине.

Самое дело решено было начинать разом на Украинах обеих сторон Днепра.

Весть о договоре между шведским королем, Филиппом Орликом, кошевым Гордиенком и крымским ханом немедленно дошла до русского царя. Ввиду надвигавшейся в то время страшной грозы на Россию со стороны Турции и ввиду продолжавшейся борьбы русских со шведами, царь Петр Алексеевич, очень нуждавшийся в те поры в боевых силах, решил сделать попытку привлечь на свою сторону все запорожское войско. Для этого он послал несколько предписаний в Киев, к князю Голицыну, и в Глухов, к гетману Скоропадскому, отправить к запорожцам увещательные листы и так или иначе склонить их на сторону России. В силу такого предписания князь Голицын, а вместе с ним и гетман Скоропадский с бывшим при нем царским стольником Андреем Измайловым, отправили в Сечь царскую грамоту и собственные универсалы с тем, чтобы склонить запорожцев на сторону русского государя, обещая за то простить их вины и даровать щедрую награду.

Но такие увещания не имели никакого успеха, частью вследствие ходивших в то время между запорожцами слухов о жестокостях москалей в отношении возвращавшихся на Украину эмигрантов, частью вследствие недоверия войска ко всяким московским обещаниям. «Все запорожцы для того нейдут с повинною к государю, что из Украины дали им знать: если вы пойдете, то все пропадете, – заключайте союз с татарами и освобождайте нас, потому что мы все от Москвы пропали». «Разве запорожцы, – говорил Чигиринский сотник Василий Невинчанный, – будут дураки, что пойдут (к русским)? Они хорошо делают, что орду поднимают; а как орду поднимут, то вся Украина свободна будет, а то от Москвы вся Украина пропала».

Слухи о жестокостях, которые претерпевали возвращавшиеся в малороссийские города запорожцы, подтверждались фактами. Так, весной 1710 года был убит пришедший с повинной в город Корсунь запорожский казак Петрик местным полковником Колбасой. По тому поводу киевскому губернатору было донесено, что в Корсунь приехали запорожцы, изрубили там местных казаков и произвели в городе смятение. По такому донесению киевский губернатор велел двинуть в Корсунь два полка и взять в нем приступом запорожцев. Но когда в Киев прибыл сам полковник Колбаса, то из допроса, снятого с него, оказалось, что донос был сделан ложно. Тогда князь Голицын движение полков в город Корсунь велел приостановить, Колбасе приказал вернуться назад и прислать в Киев пять человек запорожцев и нескольких человек казаков из корсунского полка для допроса. Из слов присланных князь Голицын усмотрел, что запорожцы пришли в Корсунь с мирными целями, но были перебиты во время попойки корсунцами в обыкновенной драке. Поэтому, отпустив допрошенных в Корсунь, князь Голицын отправил Колбасу и его есаула гетману Скоропадскому «для воли» в Белую Церковь и велел посадить их там под караул. «Мне кажется, – писал Голицын по этому поводу Скоропадскому, – или Колбаса, вымыслив, что тот Петрик хотел сказать что-то полезное, убил его, или корсунские казаки измыслили что-нибудь и допустили убить его. Запорожцев же, которые присланы, дав им жалованье и объявительные указы, я отпустил, чтобы они подговаривали других приходить с повинною к государю. И они просили, чтобы для свидетельства отпустить с ними двух запорожцев для того, что в Запорожья укоренился слух, будто с тех, которые приходят с повинною, сдирают с живых кожи; тогда из бывших при мне двух запорожцев я одного отпустил, чтобы он уверил в невероятности распущенной молвы».

144