История запорожских казаков. Военные походы запоро - Страница 162

162

Как бы то ни было, но ответ верховного тайного советника, присланный запорожскому войску через шляхтича Хмелевского, сильно взволновал все Запорожье. Гетман Даниил Апостол и советник Федор Наумов скоро извещены были через присланных к ним казаков от запорожского полковника Ивана Петрова о том, что все запорожцы хотят, забрав войсковые клейноды, оставить Новую Сечь и перейти на старую под протекцию императорского величества. Такое желание охватило всех запорожцев, как бывших в Сечи, так и находившихся вдали от нее. Сам кошевой атаман Паско, или Павел Сидоренко, в это время находился в турецком городе Бендерах, и его место заступал войсковой судья Карпо Сидоренко. После праздника Богоявления Господня Карпо Сидоренко получил через казака Поповического куреня Величка письмо от запорожского полковника Иванца («который прежде был запорожским кошевым») с Кубани, где он находился по приказанию хана с 1000 человек[ами] запорожского войска. Удержав у себя до времени письмо полковника, войсковой судья Карпо Сидоренко послал известие о том кошевому атаману в Бендеры. Когда же кошевой прибыл в Сечь и прочел поданное ему письмо полковника Иванца, то он узнал, что весть о намерении запорожского войска перейти на старую Сечь дошла даже на Кубань. Иванец писал, чтобы товариство запорожское всячески торопилось переходом под протекцию русского государя, и когда оно решится на такое дело, то чтобы кошевой дал знать о том и запорожцам, стоящим на Кубани, дабы Иванец тот же час с войском своим мог оставить стоянку на Кубани, перейти в Черкасский город и отдать себя в державу императорского величества. В случае препятствия со стороны татар, какая бы сила орды их ни была, Иванец надеется выбиться оттуда, где находится, и прибыть до Черкасского.

По получении таких вестей гетман Даниил Апостол и тайный советник Федор Наумов прежде всего известили о том генерал-фельдмаршала князя Михаила Михайловича Голицына. А потом, не теряя времени, послали в Сечь нарочного казака с приказанием, чтобы запорожцы сидели неподвижно до времени в Сечи и отнюдь не показывали своей склонности к стороне императорского величества.

Ответ на донесение Апостола последовал от генерал-фельдмаршала апреля 5-го дня. Князь Голицын предписывал гетману, чтобы он как можно скорее послал от себя кого потребно с словесным приказанием в Сечь о том, чтобы запорожцы ни в коем случае не смели покидать новой Сечи, чтобы они сидели в ней «непорушно» и не чинили крымцам и никому из турецких подданных никаких шкод и зацепок; в противном случае, если только они причинят кому-либо из турецких подданных озлобление, то никогда не получат протекции императорского величества. К полковнику Иванцу князь Голицын приказывал послать известие о том, что запорожцы вовсе не переходят на Старую Сечь, вследствие чего полковник должен по-прежнему держаться на Кубани и не думать являться в Черкасское. А для большей убедительности запорожцев генерал-фельдмаршал по императорскому повелению отправил в Новый транжемент и на Дон к войско[во]му атаману Лопатину два царских указа. В тех указах давалось наставление, в случае прихода полковника Иванца с запорожцами в Новый транжемент или в Черкасское, в те города отнюдь его не пускать и отослать назад, объявив ему, что о приеме его не имеется указа императорского величества, а о том, что все это делается по императорскому указу, отнюдь никому не объявлять и содержать в строгом секрете.

При всем том эти меры нисколько не успокоили запорожское войско: казаки решили так или иначе покинуть Новую Сечь и вернуться на старую Чертомлыкскую Сечь: «Нынешняя их Сечь ниже Казикермана в семи милех имеет свое положение, над речкою Конскою, в урочище Олешках, по ею сторону Днепра; а в ней Ныне куреней 38, а людей всегда в оной может быть с полторы тысячи; а другие запорожцы кочуют куренями по рекам Богу, по Великому Ингулу, по Исуни, по Ингулцу, по Саксагани, по Базавлуку, по Малой и Великой Камянках и по Суре, которые реки суть по ту сторону Днепра; а по ею сторону по рекам же Протовчи, по Самаре и по самом Днепр по обоим оного сторонам, взявши от границы по самое устье Днепра и Богу (Бугу); а по оным всем кочевьям и по других малых речках может их, запорожцов, считаться многия тысячи людей, толко о подлинном оных числе знать невозможно».

Эту-то Сечь запорожцы и решили покинуть. Каким образом все это дело произошло, о том сохранившиеся данные передают так. Мая 23-го дня, в четверг, у запорожских казаков в Новой Сечи, в Олешках, была рада, и на той раде выбран был кошевым атаманом Константин Гордиенко. На следующий день, в пятницу, с верховьев Днепра от того места, где была Старая Сечь, от устья речки Чортомлыка, пришли водой 40 малых судов и остановились против Новой Сечи. Прибывшие в судах казаки, выйдя на берег реки, внезапно оковали кандалами нового кошевого Гордиенка и войскового судью за то, что они не хотели отдать им войсковые клейноды; оковав кошевого и судью, казаки вошли в сечевую церковь и забрали там церковную утварь, а также бубны, хоругви и булаву. После того казаки разбили все армянские и греческие лавки, разграбили найденные в них товары, распили все шинковые напитки, а самих торговцев заставили бежать из Сечи в Крым. Разгромив таким образом торговцев и купцов, запорожцы стали брать у богатых казаков конские табуны и другие стада: так, у одного казака Шишацкого, которого в то время не было в Сечи, захватили около 500 голов лошадей. Забрав все добро и соединившись с казаками Новой Сечи, приезжие запорожцы перевезлись под Кызыкерменем через Днепр и двинулись вверх к месту Старой Сечи. Для тех же казаков, которые жили ниже Новой Сечи, прибывшие запорожцы послали тридцать судов с несколькими товарищами и приглашали всех поспешить в Старую Сечь. Велено было, как только «низовые казаки» придут на перевоз и сядут на суда, немедленно разобрать все строения в Новой Сечи, все оставшееся предать огню, а людям идти на старую Сечь. Мая 27-го дня Новая Сечь была уже пуста, а сами казаки, даже те, которые жили по Днепру, по байракам и по лесам в особых пасеках и куренях, вышли в Старую Сечь.

162