История запорожских казаков. Военные походы запоро - Страница 73

За это время, июля 17-го числа, русскими войсками, под начальством самого царя Петра, малороссийскими казаками, под командой наказного гетмана Якова Лизогуба, взят был турецкий город Азов. После счастливой победы царь Петр Алексеевич послал Мазепе письмо и в нем требовал на радостях гетмана к себе. Мазепа немедленно выехал навстречу государю и нашел его в слободском городке Острогожском или Рыбном.

В отсутствие Мазепы, августа 20-го числа, названные запорожские полковники, есаулы и казаки, в числе 600 человек, пришли в Батурин, но увидели гетмана только в сентябре 14-го числа, по возвращении его домой.

Мужественные подвиги запорожцев в открытом море, их героическая стойкость в борьбе с многочисленным врагом в низовье Днепра, трагическая кончина одного из их вождей давали казакам полное основание рассчитывать на большую награду со стороны царя и должное внимание со стороны гетмана. Но гетман Мазепа, сам не обнаживший сабли за интересы русского царя, при всем том получивший от него большие дары, выступил ярым защитником царских интересов, когда к нему явились запорожские депутаты с просьбой разрешить им свобоный проезд в Москву. Опираясь на указы прежних царей о непропуске в столицу запорожцев в слишком большом числе, Мазепа не сделал исключения и на этот раз: он отправил представление к царю о приезде запорожских депутатов в числе 600 человек и от себя лично подавал мысль дозволить приезд в Мокву только 200 казакам, а остальным 400 оставаться в Батурине и в нем ждать возвращения своих товарищей из Москвы. Молодой царь, находившийся под обаянием недавнего свидания с Мазепой, обольщавшим всех своим польско-иезуитским обращением, во всем согласился с представлением гетмана Мазепы и приказал 400 казакам остаться в Батурине, а 200 позволил явиться в Москву. Но запорожцы, чувствуя за собой нравственное право, отказались принять такую честь. Запорожские же вожаки в решительном тоне объявили, что «в двухсотенном числе» они отнюдь в Москву не пойдут, потому что оставленные при гетмане 400 человек казаков не только лично полковников, но и всю старшину, едучи в Сечь, в дороге перебьют. В Сечи и теперь после похода казаков в Черное море с ватагом Чалым, когда часть их была перебита, часть забрана в плен, все еще имеется большая масса войска, ходившая, по воле царя, в Черное море против басурман, в настоящее время отправившая своих посланцев к гетману Мазепе и ждущая воздаяний за свои труды.

Получив такой ответ, гетман Мазепа вновь запросил царя, что предпринять против запорожских казаков, которые, стоя долго в украинских городах, «обыклым своим непостоянством вконец притесняют и разоряют малороссийских людей».

На второй гетманский запрос царь отвечал, что из всех 600 запорожцев никого не следует пускать в Москву. Однако ввиду того, что они на Черное море ходили, 3 корабля турецких разгромили и басурман в плен много побрали, а также ввиду того, чтобы они и впредь верно ему, великому государю, служили и над неприятелями промысл сухим путем и морем чинили, великий государь послал им жалованья по 1 рублю на человека, а всем вместе 600 рублей, кроме того, по аглинскому сукну, мерой по 5 аршин; зато впредь ту дачу их братии, запорожским казакам, ни в образец, ни в пример не выписывать. Деньги же и сукна с подьячим Афанасием Инеховым приказал прямо в Батурин отослать и там «велел гетману их шестистам человекам роздать, самих же (Козаков) из малороссийских городов в Запорожье отпустить, а к Москве не отпускать». Но пока царское жалованье пришло в Батурин, тем временем запорожцы, снявшись со становищ, какие им были показаны в малороссийских городах, «путь свой к Сиче завзяли». И гетманские посланцы догнали их уже возле перевоза Переволочны и там «с рук в руки порядне казакам царскую казну передали».

Не дождавшись возвращения 600 человек своих посланцев, запорожцы и кошевой атаман Яков Мороз, сентября 11-го дня, отправили к Мазепе новых своих товарищей, полковников Герасима Крысу и Ивана Сухого, с партией в 80 человек, с каждого куреня, как у них водилось, по два казака, с просьбой пропустить всех в Москву, где они имеют просить царя прислать войску жалованья в 1300 рублей и дозволить обменять 340 пленных казаков, взятых в неволю с ватажным атаманом Чалым у устья Днепра, на 340 мусульман. Изложив все это в своем письме, запорожские казаки просили гетмана не оставлять их своими вестями о будущих предприятиях войны, чтоб не быть им в таком неведении, как были они при взятии города Азова от русских войск.

Когда новые посланцы прибыли в Батурин, то их оказалось вместо восьмидесяти 110 человек. Тогда гетман Мазепа 30 человек из них удержал при себе, чтобы казаки в проездах людям жилым да и в городе Москве не докучали казне, а остальных направил в Севск, надеясь на то, что отсюда их в таком большом числе не пропустят в Москву.

Царь Петр Алексеевич, сильно недовольный вследствие присылки такой многолюдной депутации от Запорожского Коша, вновь предписал гетману не допускать в таком большом количестве запорожских посланцев в столицу.

Гетман Мазепа, получив такой приказ, поторопился послать царю верноподданический лист, в котором писал, что запорожцы в «своих делах люди прикрые, в прошениях докучливые»; что, несмотря на представляемые им доводы, они никакого на то внимания не обращают и всегда требуют, чтобы им позволено было ехать в Москву в таком числе, какое написано в войсковом их от кошевого к гетману письме; что потому лучше было бы послать царскую грамоту в самую Сечь кошевому атаману и всем казакам, дабы они «великолюдных куп» в Москву не смели посылать и тем докуки великому государю не дерзали наносить; теперь же, отпуская 80 человек запорожских посланцев в Севск, гетман рассуждал так, что им там будет перебор и что только часть их будет отпущена в Москву, а часть возвращена назад; это было бы тем именно хорошо, что тогда бы они могли наконец понять, что пропуск их в большом числе в Москву воспрещается не по «вымыслу» гетмана, а по указу самого государя. Впрочем, осудив так запорожцев, просил государя взять то в расчет, что ввиду существующей против басурман войны, в настоящее время запорожцев не следует оскорблять, а нужно всячески к военным делам приспособлять.